Китай. Близкий сосед
Путь мой лежал через известный всем в Приморье Суйфэньхэ и Харбин в Чанчун, поработав в котором три дня, при возвращении нужно было задержаться в Харбине на день. Суйфэньхэ ожидания оправдал. Несмотря на стандартную европейскую архитектуру, это грязный и шумный город торговцев, которые смотрят на русских в какой-то степени свысока. Сухие, короткие фразы (русским в той или иной степени владеют практически все), жесткие, оценивающие взгляды, в которых видна жажда корысти. Возможно, мне не повезло – слишком короткой была остановка. За сорок пять минут, пока стоял автобус, надо было купить еды на дальнейшую дорогу и пообедать, что удалось сделать с попутчиком-соотечественником, приезжающим в Китай не первый десяток раз. В ресторане нас приняли без улыбок, но и без хамства, спокойно обслужили. Однако когда мой сотрапезник на родном языке официантки попытался спросить, есть ли сигареты (не исключаю, что его китайский был далек от совершенства), та резко, со льдом в голосе перебила: «Говори по-русски!». Такое отношение к нашим соотечественникам можно понять, если понаблюдать за ними со стороны. Мат, презрительные возгласы, пьяные безобразия встречаются на каждом шагу. Не скажу, что у всех, но зачастую по одному представителю культуры с непотребным поведением выводы делаются…
Дороги между городами хорошие, но платные. Вдоль всего пути заборы с колючей проволокой. Леса стоят как и у нас, но все открытые участки возделаны, на каждом клочке, даже размером с одеяло, растет рис, картофель, кукуруза, соя, виноград или что другое. Крестьяне как тягловую силу и транспорт используют что угодно – от трактора и мотоблока до вола или ишака (впервые вживе видел, как идут с плугом за лошадью). Много пчеловодов. Обитают крестьяне, обслуживающие поля и пасеки в странных сооружениях из подручных материалов.
Остановка для разминки показала, что предчувствия касательно отношения китайцев к русским как будто были верными – в единственном импровизированном магазинчике плитка Cadburry весом 50 граммов стоила 10 юаней. Обратил внимание на полное несоблюдение правил дорожного движения. Это характерно для всех городов и дорог. Пересечь двойную сплошную, подрезать, проехать по встречной полосе – естественно для китайских водителей. На пешеходных переходах даже не сбавляют ход. Пешехода, конечно, объедут, но вообще на дорогах для пешеходов и велосипедистов (которых в Китае много) действует принцип «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Звуковые сигналы не запрещены, и гудки раздаются постоянно – вдавив кнопку клаксона, водитель долго не отпускает ее. Дорожной полиции не видно, но и дорожно-транспорных происшествий почти нет (за пять дней видел только три, и те незначительные) – китаец, выпив спиртного, за руль не сядет. Удивляет отношение людей к собственной жизни. Проехать верхом на мотоцикле втроем, что запрещено ПДД (один раз даже видел, как муж вез за собой жену, держащую на руках грудного ребенка!), проскакать, стоя в открытом кузове грузовика – привычное дело.
По приезде в Харбин выяснилось: мои домашние представления о Китае и его жителях не выдерживают критики. Китайцы оказались в массе своей весьма дружелюбными, открытыми, отзывчивыми и веселыми людьми. Они в любую минуту готовы помочь тебе, и далеко не всегда имеют при этом корыстный интерес. Проблема только в языке. К примеру, в Харбине мало русскоговорящих, а англоговорящих почти нет. Если не знать китайского и ехать не с группой, выход – своевременная договоренность с гидом-переводчиком.
В городе достаточно подойти к обочине, и не позже, чем через полторы минуты остановится такси. Набираете номер гида, даете свой мобильный водителю, и он довезет куда надо без «накруток» и обмана за 10-20 юаней – все машины с таксометрами, расчет идет по ним, чаевые можно не давать (правда, в Чанчуне один водитель нас «надул» – таксометры здесь почему-то прикрывают полотенцем, и он сделал это так, что цифр, пока мы ехали, не было видно, в результате взял за поездку 97 юаней, а когда мы проехали по тому же маршруту с другим водителем, счетчик выбил сумму в 47 юаней). Кроме автомобилей-такси (в основном, «Фольксваген Джетта»), в Китае есть такси-мотоциклы, удивительные трициклы-моторикши и старомодные велорикши. Правда, как с ними рассчитываются клиенты, не знаю. Имеются грузовые велорикши и трициклы, причем последние разной, в том числе и довольно внушительной грузоподъемности (это уже скорее трехколесные грузовики).
От Харбина до Чанчуня добирались поездом. Обычным зеленым. Наши вагоны не сильно чище – разве чуть-чуть. А вот конструкция плацкартных вагонов иная – так называемых «боковых» спальных мест нет, но есть третий ярус, а багажные полки отсутствуют. Неприятно поразило, что туалетом разрешено пользоваться на стоянках.
Город Чанчун довольно молодой – появился в 1800 году. Метро здесь нет, но есть скоростной трамвай. С 1931 по 1945 Чанчун назывался Синьцзин – «Новая столица», и был столицей марионеточного государства Маньчжоу-Го (Манчжурии). Здесь как достопримечательность сохранился дворец Пу И (1906-1967 г.г.), последнего императора Китая (1909-1911 гг.) и Маньчжурии (1932-1945 гг.), чья биография в художественном оформлении изложена в завоевавшем девять «Оскаров» фильме Бертолуччи «Последний император». Великолепны прогулочные дворы резиденции. Ее главное помещение – ансамбль двухэтажных строений, крытых желтой черепицей, в архитектуре которых переплетаются черты китайского и западного зодчества. Обитатели дворца были обеспечены всем, что могла дать европейская наука и техника того времени – в их распоряжении были кинозал, фортепианный зал, бильярдная… Автомобиль в гараже тоже «на уровне». Кухни две – традиционная китайская, и европейская. Что это Восток больше всего говорят роскошный интерьер тронного зала, да буддийская молельня. Здесь император-марионетка как в весьма комфортабельной тюрьме жил с 1932 по 1945 годы под плотным присмотром японцев, которые не столько охраняли его от чьих-то посягательств, сколько следили, чтобы он не совершал самостоятельных действий.
Кстати, у Бертолуччи образ императора сильно «приглажен», так как он взял за основу фильма автобиографическую книгу самого Пу И (мемуары ведь чаще всего пишутся для самооправдания). На самом деле этот японский ставленник держался за власть, пусть и бутафорскую, гораздо больше, чем хотел бы показать. Да и в человеческом плане все не так просто – например, к императрице он вообще ни разу в жизни не пришел как к женщине. Потому не удивителен ее ставший роковым адюльтер, после которого по приказу Пу И императрицу на годы заперли в маленьком крыле из нескольких комнат, где этой образованнейшей даже по европейским меркам женщине ничего не оставалось, как курить опиум (что в Китае того периода особо не осуждалось) и сойти с ума. Кстати, умер Пу И, занимая должность садовника Ботанического сада Академии Наук Китайской Народной Республики (вспомним судьбу Николая II и его семьи).
Возвращались в Харбин на голубом вагоне. Улучшенном. Двухэтажном. Который существенно чище «зеленого». Почти как наши СВ.
Превращенный в музей собор Святой Софии Харбина красив, как и всякий собор классической русской архитектуры такого уровня. Мне показали еще две православных церкви, одна из которых расположена на улице Гоголя. Все они зарыты, но охраняются как памятники. Правда, говорят, в одном из соборов по воскресеньям на час-полтора собираются и молятся православные – в основном крещеные китайцы, но священника нет, и служба не идет. Рядом с церковью на улице Доньдаджи, в помещении кирхи находится бесплатная школа английского языка, организованная, кажется, миссионерами-американцами (известно, что в России они такие занятия дополняют богослужениями – видимо, в Китае действуют аналогично), а напротив расположен костел, в котором проходят службы…
Центральную пешеходную улицу, вымощенную гранитным булыжником, неофициально называют Арбатом. Здесь ощутимо влияние русского неоклассицизма, хотя архитектура уже сбивается на эклектику. Китайцы бережны к истории – сохранились кафе, рестораны, магазины, открытые когда-то русскими. Стараются не менять ни стиль, ни кухню (последнее удается им не всегда). Названия по-прежнему пишутся кириллицей, один ресторан даже армянский, но название написано по-русски.
Буддийский монастырь – один из самых больших на северо-востоке Китая, построен в 1924 году. Он разделен на несколько дворов, расположенных друг за другом по одной оси. В годы культурной революции царствовал воинствующий атеизм, монастыри закрывались, и люди от религии отворачивались. Как и у нас, сейчас идет обратный процесс, но прежней религиозности нет. Фотографировать на территории монастыря разрешено, но вне помещений. Перед входом в помещение жгут благовонные палочки. Много Будд и святых, которым молятся (бьют земные поклоны) по различным поводам. При входе в помещение нельзя наступать на порог, каким бы широким он ни был. Буддийские монахи не отказываются фотографироваться (совершенно бескорыстно). Заповеди здесь принципиально не отличаются от христианских, а грешников ожидают те же наказания, что и в авраамических религиях – сцены их мук на буддийских фресках почти идентичны изображениям русской и западноевропейской иконописи.
Самое высокое в Азии сооружение из стали (336 метров!) – телебашня «Дракон» – была построена в 2000 году. Здесь имеются залы развлекательно-познавательного характера. На нижних этажах – скелеты динозавров, аквариумы и многое другое. В кольцевом зале можно увидеть бронзовые головы персонажей восточного календаря. Здесь же на стеллажах литографии с изображениями сцен жизни великих китайских мудрецов и их высказываниями. Поднявшись на лифте наверх, попадаешь в зал, где любители экстрима могут, переобувшись в мягкие тапочки, пройтись на высоте 181 метр по кольцевой тропинке, вымощенной… стеклом (каждый его квадратный метр выдерживает тонну). Поднявшись еще выше (через залы, где выставлены чудные энтомологические коллекции и образцы восточной живописи), выходишь на открытую площадку. Высота 190 метров. Открывается вид на весь Харбин. Здесь есть Колокол Надежды. Загадай желание, ударь в него висящим рядом тараном – и оно сбудется. Также, загадав желание, можно выпустить на этой высоте голубя. Самые острые эмоции получит тот, кто, качаясь на качелях над бездной, проткнет цветные шарики зубочисткой. А чтобы никто не усомнился в совершенном подвиге, это снимут на видео, и герой сможет демонстрировать ролик друзьям и знакомым.
Очаровательна вечерняя прогулка по Харбину. На площадях подростки играют в «волейбол воланом ногами». Расцвеченные разноцветными огнями улицы заполняют толпы прохожих, среди которых не видно ни одного пьяного. «Индийская улица», хотя и оформлена в индийском стиле, заполнена китайскими торговцами с совсем не индийскими товарами… Именем «Россия» названа одна из набережных Харбина. Среди развлечений на ней можно выбрать не только лодочную прогулку, но и плавание внутри герметичного полого шара.
Уезжал я из Китая совершенно сбитый с толку и очарованный этой удивительной страной. Самым большим шоком оказалось открытие… поразительного сходства. Сходства русского и китайского национальных характеров. В повседневном поведении, в общении друг с другом в различных ситуациях, в реакциях на те или иные внешние воздействия люди ничем не отличаются на улицах Чанчуня или Харбина и Владивостока или Волгограда (к примеру, отличий в поведении прибалтов я увидел существенно больше). А публичную речь лишившегося разума старика на вокзале можно было бы не переводить (хотя гид для меня сделал это) – по интонации было понятно, что он, как и наши юродивые, обличает корысть, мздоимство, ложь. Спиртное в Китае никогда не запрещалось, но проблемы алкоголизма, как в странах европейской цивилизации и в России, здесь нет. Пару раз видел крепко выпивших людей. В ресторанах. Один из таких парней был совсем никакой. Но в подобных застольях никогда не принимала участия молодежь. И на улицах никто не куражился.
Так в чем же дело? Может стереотипы – следствие зашоренности? И нашей, и китайцев. Зашоренности, возникшей из-за столкновения и там, и здесь с далеко не лучшими представителями наших культур. Что если русский и китаец будут общаться друг с другом просто, по-человечески? Может, так они лучше поймут души друг друга? Души, которые, по моим краткосрочным наблюдениям, различаются не настолько сильно, как принято считать.