29 Марта 2024 г.     0.00 ()     0.00 ()

Алексей Семёнов. На льду и на шоссе

AG: Алексей, расскажи, как складывалась твоя спортивная карьера.
– Родился в Мурманске. С шести лет играю в хоккей – отец отдал в спортшколу. Моя первая команда называлась «Судоверфь», в ней играл лет до двенадцати. Потом меня пригласили играть в Ярославль, и с тех пор, по сути, живу самостоятельно. В Ярославле жил в интернате с ребятами из разных городов, постоянно тренировался и, надо полагать, достиг неплохих результатов, если уже в пятнадцать лет получил приглашение от московских «Крыльев Советов». Там сначала играл за свой 1981 год, а потом известный тренер Дмитриев, который был тогда еще жив, как-то увидел меня с моим другом Никитой Алексеевым и сразу отправил обоих «наигрываться» в основную команду. Потом я попал в юношескую сборную, дальше – в центральную сборную Москвы, тоже, разумеется, юношескую. С центральной сборной выиграл чемпионат России – тогда мне присвоили звание КМС. Ну а после мне позвонил один из агентов и предложил попробовать свои силы в Америке. Сначала было страшно, но я все же решился и вот уже почти семь лет живу в Канаде, а последние три сезона играю защитником в НХЛ.

AG: Из твоих слов у меня складывается впечатление, что попасть в Национальную хоккейную лигу не так уж сложно.
– Да как сказать. На самом деле, все было совсем не так быстро и просто. Когда я в первый раз приехал в Америку, ни слова не знал по-английски, поэтому чувствовал себя довольно неуютно, прямо как папуас какой-то. Сначала меня поставили на юниорский драфт. Это такая процедура, на которой разные команды смотрят, как спортсмены играют, и приглашают к себе тех, кого считают перспективным игроком. В первый раз меня выбрали в первом же раунде представители «Садбери Вулфс», но возникла небольшая загвоздка с агентом, поэтому я не остался, а вернулся обратно, и полсезона выступал за сборную Питера. Потом разногласия улеглись, и я поехал играть за «Садбери Вулфс». К моему счастью, в команде был украинец Алексей Салащенко, который помог мне на первых порах – с английским и вообще. Язык, кстати, мне удалось выучить за какой-то рекордно короткий срок. Следующий драфт – не молодежный, а уже НХЛовский – проводился спустя два с половиной месяца после того, как я обосновался в Канаде. Так вот там, в Торонто, когда меня выбрали тридцать шестым номером в «Эдмонтон Ойлерз», я уже понимал, о чем говорят вокруг, и мог говорить сам. Причем то, что меня выбрал «Эдмонтон», не означало мгновенного попадания в НХЛ. После того драфта я еще два года играл за «Садбери», получил звание лучшего защитника года, и только потом перешел во вторую команду (это нечто среднее между второй лигой и юношеской командой) «Эдмонтон Ойлерз», в лигу IHL. Там игроков готовят для NHL и в любой момент могут вызвать в основной состав. Год я играл в IHL, и только потом меня перевели в NHL.

AG: И, как я понимаю, переход в НХЛ решил все финансовые вопросы на много лет вперед?
– В НХЛ, конечно, совсем другие деньги, нежели в других лигах. Когда ты только приходишь, то подписываешь двойной контракт – размер оплаты зависит от того, в какой команде выступаешь. Но когда уже точно становишься игроком НХЛ, ставки делаются очень высокими. При этом с каждым годом сумма контракта увеличивается – если в этом году контракт был на миллион долларов, то в следующем подписываешь уже на миллион сто. За этим следят агенты – они сами договариваются с менеджерами команд, нередко увеличивая сумму в произвольном порядке. Например, если какой-то хоккеист хорошо показал себя в одном сезоне, в следующем его агент может попросить на тридцать процентов больше, мотивируя это, например, тем, что он очень ценный игрок, много забивает и т.п. И команда на это идет. От опыта игрока тоже многое зависит. А вообще, никакой четкой картины здесь нет. Нападающие, защитники – все по-разному получают. Некоторые по десять миллионов в год зарабатывают, а у других низкая (по НХЛовским меркам, конечно) зарплата тысяч в пятьсот.

AG: Мне всегда казалось, что хоккей в НХЛ можно назвать не столько хоккеем, сколько боксом на льду.
– В общем, да, драк, конечно же, много, но это не больше, чем элемент шоу, поэтому к ним все относятся как к чему-то очень естественному. У всех есть свои функции. Те игроки, которые забивают голы, редко дерутся. В команде есть специальные игроки – тафгаи, которые кое-как катаются, понемногу играют, но основная их задача – именно мордобой. Можно сказать, что они не очень хоккеисты. Они либо сами инициируют потасовки, либо сразу «вписываются», если где-то возникает конфликт. В среднестатистическом матче, если это необходимо стратегически, дерутся тафгай с тафгаем, один на один, никто не вмешивается. Но бывает, страсти сами по себе накаляются и за одну игру происходит по пять-шесть драк. Мы очень часть играем с «Калгари» – считается, что между нашими командами какая-то вражда, и вот там просто сплошные драки. В принципе, я всегда любил силовую игру, и даже получил однажды титул «лучший силовой игрок». Играю жестко, но не драчун, это не мой стиль, хотя мне не раз приходилось скидывать краги на лед. Для защитника помахать кулаками – обычное дело. Кстати, ни разу не видел, чтобы русские в НХЛ между собой кулаками махали. То ли дело побить канадца или американца! (Смеется.) Но как бы жестко ни решались споры на арене, драки – это часть бизнеса, и за пределы катка они не выходят. Спортсменам платят за то, что они показывают шоу, и нередко бывает, что очень жесткую, на первый взгляд, потасовку устраивают игроки, в жизни являющиеся самыми настоящими друзьями.

2 - Алексей Семенов, NHL.JPG
Алексей Семёнов - "наш" человек в НХЛ

AG: А русских среди хоккеистов НХЛ много?
– Не слишком много, но в каждой команде почти всегда есть игроки из России или из стран, входивших в Советский Союз. Как таковой, тусовки русских там нет, но друг друга, конечно, все знают, играли друг с другом, и мы довольно часто созваниваемся, ходим в рестораны, в общем, поддерживаем связь.

AG: И кто на чем ездит?
– По разному. Тут надо смотреть, кто где живет. Если это Лос-Анджелес, Даллас или Майями, можно себе позволить покататься на спортивной машине. К примеру, «Феррари» или «Ламборджини». Есть ребята, которые просто собирают шикарные машины – у одного игрока «Колорадо Эвеланш» штук десять спорткаров. Но те, кто в северных областях, ездят на «траках». GMC, Chevrolet, BMW X5 – где много снега, лучше передвигаться на чем-нибудь монстрообразном. H2 распространены. Я там сначала ездил на Mercedes ML, но он мне не понравился, продал его, приобрел «Тахо» и сейчас езжу на ней. Тюнинговых машин у спортсменов очень мало. Слышал историю, что кто-то там довел свой «Корвет» до 900 лошадиных сил и внешне нафаршировал, но сам ничего такого никогда не видел. Все любят хорошие машины, но, как правило, ничего вычурного на нашей стоянке не встретишь. Если кто-то хочет выделиться с помощью автомобиля, покупает себе просто дорогую представительскую машину, Mercedes S-класса, к примеру. А вообще, спортсмены ездят на автобусе. (Смеется.)

AG: Насколько я понял, ты не купил уже заряженную машину, а сам заказывал доработки. Как возникла идея зарядить свою питерскую «БМВ»?
– Мне всегда нравилась М5, и одно время я серьезно подумывал о ее приобретении. Однако до этого все же не дошло – механическая коробка, которая не дает расслабиться и как бы сама заставляет передвигаться в более жестком режиме, меня остановила. Хоккей – очень жесткая игра, тем более тот, в который играют в НХЛ. В сезоне огромное количество встреч, постоянные перелеты, и это очень выматывает. Когда приезжаешь в Россию, хочется расслабиться и не дергать «ручкой» в пробках, немного отдохнуть. Поэтому я остановился на четырехлитровой машине с автоматом. О «Хаманне» что-то краем уха слышал, и, когда потребовалось заменить порванный при неудачной поездке на дачу порог, решил не ограничиваться ремонтом, а превратить машину в подобие спортивной, пусть даже только внешне. Для поездок на дачу купил Х5, а седан отдал в доработку.

AG: Сразу выбрал полный «фарш»?
– Нет, конечно. Сначала долго присматривался, смотрел на машины AC Schnitzer, которые, кстати, мне совершенно не понравились, потом все же остановился на «Хаманне» и почти сразу после принятия решения уехал играть. Машиной занимался мой дядя, живущий в Петербурге, – он пригнал машину в ателье, следил за ходом работ. Я же наблюдал за процессом дистанционно: находил в Интернете разные штуки – допустим, диски или спойлер – и присылал дяде картинку: вот, мол, хочу такие. Причем фотографий автомобиля мне не присылали, поэтому впервые увидел уже переделанную машину, только когда сошел с самолета на российскую землю. Увидел и обомлел – вот это красотка!

AG: И что дальше? Многие, ступив на путь тюнинга, не останавливаются никогда. Менять машину на более заряженную не собираешься?
– Ну, кое-что добавится в эту «БМВ». «Хаманн» заменит штатную выпускную систему, выполнит чип-тюнинг и настроит тормоза. Поставлю более широкие колеса. Кроме того, заказал совсем новую штуку – тюнинговые пороги, где у надписи Hamann есть такая стильная голубая подсветка. Хотел было доработать двигатель, но потом подумал, что отсылать мотор в Германию, потом ждать, когда его привезут обратно, слишком муторно. А менять машину не буду, конечно. Мне она очень нравится, поэтому собираюсь на ней ездить долго. К тому же, у меня приоритеты другие. Главное – хоккей. Люблю и хочу играть! Основные задачи – выиграть Кубок Стэнли, Чемпионат мира и Олимпиаду. Ну а потом можно и на пенсию.