Жука. Одинокая пчелка на полях культуртрегерства

Экс-лидер дафтпанковской владивостокской группы «Мексиканские пчелки-убийцы», а ныне программный директор «Мумий Троль Music Bar» Евгений Паленый в интервью AG рассказывает о слабом разнообразии приморского рока, трудностях музыкальной просветительской работы во Владивостоке и о том, почему местному театру так необходим фанатик во главе.

Справка AG:

Евгений Паленый (он же Жука) – ведущий, театральный актер, отец-основатель одной из самых остроумных рок-команд Владивостока Mexican Killer Bees, исполнявшей песни про Колобка, телепузиков и осликов.

AG: Евгений, как поживают «Пчелки»?

– Собственно, никак. Гитарист группы Вадим Зарюта уже три года находится в Москве, так что последний концерт как раз и состоялся в то время.

AG: И все же некий реюнион планируете?

– Сейчас Вадик стал более-менее участвовать в разных музыкальных проектах, поэтому начали думать о выступлении. Сначала в планах был май, теперь перенесли на июнь, может быть, июль. Если Вадик приедет, то отыграем, без него – никак.

AG: Репертуар уже подобрали или сыграете по наитию?

– Скорее всего, старые вещи. Тем более у нас практически не будет времени, чтобы сыграться. Раньше это было проще, поскольку играли довольно часто. Но надо понимать, что мы постараемся сделать хорошее выступление.

AG: Илья Лагутенко сегодня в прессе часто говорит про дальневосточный фестиваль типа «Коачеллы» или «Вудстока». Региону хватит кадров, чтобы устроить нечто подобное здесь?

– У нас есть три-пять интересных групп, но катастрофически не хватает популярных. Их можно пересчитать по пальцам – вечный Иван Панфилов, «Марлины», «Дерсу Узала». Илья из группы «Mari!Mari!» уехал в Москву, так что, скорее всего, мы лишились этой команды. Могу сказать, что, когда будет фестиваль, группы обязательно выступят на нашей площадке. Давно уже витают идеи провести фестиваль типа «Пацифика», где соберутся известные приморские команды. Осталось только найти спонсорскую поддержку и построить хорошую концертную площадку.

AG: Известный музыкальный критик и журналист Илья Стогоff определил точную дату смерти рок-н-ролла – 1991 год. А на ваш взгляд, рок уже мертв?

– Я не согласен с этим. Сейчас, например, в некоторых хип-хоп-группах присутствует гораздо больше рок-н-ролла, чем в иных рок-командах. Для себя я определяю это как состояние некоего драйва.

AG: Недавно вы озвучивали короткометражный фильм «Письмо». Сменили амплуа?

– Собственно, амплуа менять не пришлось, поскольку на протяжении последних десяти лет я служил в Театре флота, занимался озвучиванием и играл в кино. Собственно, в итоговом варианте фильма мой голос так и не прозвучал, взяли другую версию.

AG: Каково, на ваш взгляд, сегодняшнее состояние театра во Владивостоке по сравнению с Екатеринбургом или Омском, если не брать Москву и Санкт-Петербург?

– У нас довольно неплохая сцена, и если ее сравнивать с омской или екатеринбургской, то по классу владивостокская школа не уступает коллегам. Наша актерская школа, кстати, широко представлена в Омске. Основное отличие – сами театры.

AG: Наши театры почему-то упорно замалчивают тему современности. Навскидку можно вспомнить только пару пьес Сигарева или Макдонаха.

– Все зависит от молодых. Владивостоку помогут приглашенные режиссеры, которые разгонят застоявшуюся кровь. Могу сказать, что наши актеры готовы сыграть любой материал. Но, для того чтобы пригласить кого-то со стороны, требуются финансы и изменение устоявшейся репертуарной политики. Есть Театр Горького, в который ходит зритель, поэтому здесь не надо что-то менять. В этом театре работают на обывателя, причем достаточно хорошо. Художественных экспериментов там почти нет, но люди делают свое дело, как умеют. А если мы хотим сделать что-то современное, то нужно обращаться к Театру флота или молодежи. Но здесь во многом сказывается наша удаленность от центра. Городу нужен фанатик в хорошем смысле слова, который бы ездил по стране и собирал опыт. В современной музыке все гораздо проще – альбом можно записать, не выходя из своей комнаты. Можно даже репетировать по скайпу. А для театра нужен лидер, который бы своим примером мог увлечь остальных.

AG: Что вы, кстати, слушали из последнего в Интернете?

– Команду, которую я привожу, – «Айову». Мне нравится эта поп-группа, девчонки делают действительно интересную музыку. В моем понимании сегодняшние поп-артисты и рэперы гораздо интереснее рокеров. Всякие там зажигательные припевы, любопытная музыка.

AG: Как вам сегодня удается ориентироваться в огромном мире современной музыки?

– Музыки стало крайне много, но меня очень выручают социальные сети, в которых можно оперативно отслеживать последние новинки. Например, «ВКонтакте», где во многом искать материал помогают многочисленные друзья разного возраста, каждый из которых обладает своим музыкальным вкусом. Я постоянно что-то слушаю, выделяю понравившееся. Если бы такая возможность существовала тогда, когда я играл музыку, то можно было снимать клипы и стать гораздо известнее, чем мы были. Та же группа «Mari!Mari!» благодаря социальным сетям устраивала целые гастрольные туры по различным городам России и даже за рубежом. Однако Интернет в какой-то мере и помешал развитию музыки. Например, ты послушал какую-то группу в соцсети, а на концерт идти уже лень. Раньше мы порой даже не знали в лицо тех, кого слушали, поэтому ходили на концерты, как в первый раз.

AG: Из тех групп, которые вы привозили во Владивосток, кого считаете своей несомненной удачей?

– Это были «Смысловые галлюцинации», гастроли которых очень удачно прошли. До их выступления я достаточно ровно относился к творчеству группы, хотя знал, что на них постоянно ходит зритель. Уже после концерта я понял, что у команды есть много интересного музыкального материала. Но больше всего мне понравилось общение с самими ребятами. Я потом долго думал, почему так случилось, и понял, что это произошло потому, что мы ровесники. Мы выросли в одной стране, в одно время и в одних дворах, но в разных городах. У меня было такое ощущение, что я общаюсь с людьми, которых знаю всю жизнь. Выяснилось даже, что у нас есть общие знакомые.

AG: Насколько часто вы сталкиваетесь с ситуацией, когда очень хотите привезти во Владивосток какую-то команду, но понимаете, что коммерческая составляющая может не окупить затею?

– Случается. Самый лучший вариант был тогда, когда мы привозили группу «Вопли Видоплясова», когда идеально совпало все: и коммерция, и удовлетворение от концерта. Я их очень люблю. Помню даже, что 12 лет назад мы играли у них на разогреве. Вообще, довольно сложно предугадать мнение публики. Умом ты понимаешь, что это хороший артист с прекрасными песнями плюс стоит недорого, но на него не идут.

AG: Евгений, когда к нам наконец-то приедут такие рок-монстры, как AC/DC?

– Нескоро, поскольку группа, несмотря на долгое существование, еще не находится на обочине. В 2010 году они выпустили альбом, который разошелся многомиллионными тиражами. Если группа по-прежнему собирает стадионы, то в клуб или в бар они не поедут. А вот те же Deep Purple приедут с удовольствием, поскольку в основном живут с концертов по Восточной Европе. На Западе, как только группа теряет популярность, ее можно заманивать в провинцию. Там можно довольно быстро вылететь на обочину.

AG: А есть исполнители, которые еще не были во Владивостоке, но могут сюда приехать?

– Да, и таких немало. Но пока навскидку не могу назвать конкретные имена. Скажу так: кого можем, мы привозим. Вообще, из Москвы к нам довольно плохо едут музыканты. Им нужно минимум два-три концерта. А здесь уже может возникнуть конфликт между Владивостоком и Хабаровском, потому что у них совершенно разные понятия о качестве и популярности исполнителей. Плюс виной тому и расстояния, поскольку на территории в тысячу километров в западной части России находится куда больше крупных городов, чем на ее Дальнем Востоке.

AG: Кстати, о дополнительной площадке для выступлений – театре оперы и балета.

– Положительно отношусь как к театру, так и к «Фетисов-холлу». В любом случае это будут более обширные площадки в противовес тем, что есть в городе сейчас. Может, и музыкантам пригодится – заманим рыбу покрупнее.

AG: У вас гостил Кустурица, удалось о чем-то с ним поговорить? Например, почему серб забрался так далеко, ведь его слава еще не померкла окончательно.

– То, что он снимает фильмы, – один аспект его творчества. А музыкальные проекты – это тот рок-н-ролл, который позволяет режиссеру чувствовать себя хорошо и делать те фильмы, которые получаются у него лучше всего, – яркие, искристые, зажигательные. Для него музыка – отдушина.

AG: Раскройте секрет – русские пьют больше сербов или меньше?

– Многие из них постились, но не все. А те, кто пил, были наравне. Вообще, понять их было сложно, потому что люди крайне устали после концерта и сложного перелета из Хабаровска. Но они очень веселые люди, а Эмир Кустурица для меня до сих пор остается одним из самых лучших режиссеров, фильмы которого я пересматривал не один раз, даже еще не зная, кто их снял. Когда сербы приехали к нам после концерта, мне удалось рассказать Кустурице, как резать краба.

AG: Евгений, после наступления сорока лет насколько, на ваш взгляд, меняется музыкант, что его начинает интересовать, что хочется изменить?

– (Смеется.) Мне еще пока не стукнуло сорок, но что-то около того. То, о чем ты говоришь, наступило у меня сразу после тридцати лет, когда я оставил группу. Мне стало неинтересным движение в этом направлении. Кто-то взрослеет, кто-то остается, а некоторые и вовсе уходят в другую сторону. Многие из тех, за кем я наблюдаю, существенных метаморфоз не претерпели, продолжая делать то, чем они занимались раньше. Например, Олегу Скрипке из «Воплей Видоплясова» уже 50 лет, а он остается таким, каким был тридцать лет назад. И это прекрасно, надо оставаться молодым. Это настоящий рок-н-ролл, энергия, неубиваемые воины-берсерки.

AG: Когда будете выступать перед публикой, кого пригласите на разогрев?

– Честно признаться, для нас это сейчас самый главный вопрос. Какая-то группа на разогреве должна быть, но я пока не могу понять, кто за это возьмется. Если бы знал, то выбор сделать стало бы гораздо проще.

AG: Может, «Мумий Тролль» возьмете?

– (Смеется.) Я думаю, что Илья не согласится.