Народный партизан: Эмир Кустурица хорошенько «прикурил» Владивосток
Один из главных режиссеров Европы 1980-1990-х за два часа выступления сроднился с владивостокцами, а также ответил на несколько вопросов AG.
Кавалер всех главных кинопремий Эмир Кустурица начал свое путешествие во Владивосток с небольшого казуса. На предыдущем концерте в Сочи у режиссера и музыканта пропал багаж. Столицу Приморья Кустурица проехал подобно Фигаро, поскольку надо было быстро готовиться к концерту, который вызвал небывалый ажиотаж у публики, – зал на выступлении No Smoking Orchestra оказался полным.
Разогрев группы был впечатляющ – после нескольких композиций Кустурица и скрипач «некурящего» оркестра Деян Спаравало начали дружно скандировать: «Do you agree? F… you MTV». Зал, кажется, ждал чего-то подобного, поэтому взорвался после первых речовок, доносившихся со сцены на протяжении всего вечера. Кустурица, разгуливающий на сцене в «народном облике» (кроссовках, трениках, футболке и вязаной шапке), постоянно веселился и получал кайф от общения со зрителями.
На некоторые номера Эмир вытаскивал на сцену всех желающих, а после нескольких минут танцев вдруг заставлял их бегать кругами, отжиматься и вытворять совершенно немыслимые пассы. Понятно, что такая народность не могла пройти мимо присутствовавших. Некоторые из них весьма справедливо назвали все происходящее оголтелой цыганщиной, однако всем своим предыдущим творчеством Кустурица основательно работал над этим имиджем и обвинять его в естественном продолжении собственных традиций по крайней мере странно.
Главным козырем, сразившим публику, стал так называемый «антигламур» музыки серба, при этом балансирующий на тонкой грани, за которой уже начинается творчество двух Надежд – Кадышевой и Бабкиной. С другой стороны, Кустурица выгодно отличается от своих слушателей и от поклонников Стаса Михайлова, который также пропагандирует народность, но при этом работает, строго говоря, с целевой аудиторией. Музыка Эмира колеблет глубинные чувства и эмоции людей, не деля их на классы, но взывая к скрытой партизанщине и протесту к манипуляции. За то и любим.
Уже после концерта Кустурица расслабленно вышел к журналистам с бокалом пива и, несмотря на накопившуюся усталость, любезно согласился ответить на несколько блиц-вопросов.
AG: Эмир, в этом году исполняется 20 лет вашему единственному американскому фильму «Аризонская мечта». Вы поддерживаете отношения с теми людьми, которые помогали вам делать это кино?
– С Гораном Бреговичем – нет. Но я разговаривал с Джонни Деппом и Игги Попом всего несколько дней назад. Мы с ними очень близкие друзья, потому что находимся в одном братстве людей, которые любят творить азарт, делать хорошие вещи другим людям, такой позитивный катарсис.
AG: Вы практически отошли от кинематографа – не собираетесь вернуться?
– Сейчас я пишу роман, а потом буду снимать по нему фильм. В котором я попытаюсь показать, каково состояние морали сегодня, согласно восприятию моего любимого писателя Федора Михайловича Достоевского. В конце ленты намечается большая драма, поскольку герою предлагают убить жену одного олигарха и получить деньги на его кино, но он убегает в Косово. Там на него нападают люди, которые хотят забрать его органы для пересадки, но героя спасает внук Федора Достоевского.
AG: Насколько сложно мотивировать себя снова делать кино после того, как вы добились в нем всего, что можно только пожелать?
– Мотивация – религиозный параметр. Но если говорить о стимуле, то поводом для съемок фильма для меня является хорошая история, сила ее создания. Я делаю фильм о монахе, красавице и змее, его суть произрастает из библейских мотивов. И я очень счастлив, что сейчас могу снимать такое кино.
AG: Во Владивостоке сейчас начали активно снимать кино, что посоветуете молодежи?
– Для хорошего кино самое главное – иметь хорошую идею. Поверьте, люди придумывают их в наше время не так много. Сейчас в кинематографе у людей такие же хорошие идеи, какие были у нас 25 лет назад, когда я был начинающим режиссером. Запомните, что кино не просто движение камеры или поза или внешний вид актера. Тебе все равно нужна идея, в которой ты можешь реализовать нормы морали, жизнь общества, представить свою политическую, психологическую, экзистенциальную точку зрения. А потом необходимо все это собрать в историю.
AG: Владивостокская публика от вас в восторге…
– Да-да, наше выступление – это позитивный цирк. Когда мы играем, мы делаем много для публики, но и сами наслаждаемся нашим азартом. Так было на концерте. Думаю, все присутствующие тоже так думают.
AG: Эмир, скоро будет еще один юбилей, на этот раз грустный, – с началом нулевых не стало страны, в которой вы родились, – Югославии.
– Произошли очень большие изменения. Сначала была Югославия, но очень многие жители этой страны не захотели быть ее жителями. Но тем не менее, несмотря на развал страны, мы все остались именно ими.
На этом общение сербского режиссера и музыканта с благодарными слушателями не закончилось. Вместе с группой он укатил в один из баров Владивостока, где некоторое время раздавал автографы собравшимся фанатам. Один из них подсунул Кустурице книгу Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи», которую режиссер несколько секунд пристально разглядывал, прежде чем расписаться размашистым почерком. Второй поклонник его творчества удивил режиссера тем, что заговорил с ним на чистом сербском. По доносившимся из угла обрывкам фраз было понятно лишь то, что Владивосток Кустурице понравился и чем-то даже напомнил родной Белград. После этого музыкант снова удалился, чтобы вкусить гостеприимство встречающей стороны.
Гораздо позже, где-то в районе четырех утра, проезжающие одинокие такси могли заметить группу человек, столпившихся у бара, о чем-то возбужденно переговаривающихся. Один из них, со съехавшей набок шапкой и отчаянно жестикулирующий руками, гармонично сливался с утренними улицами Владивостока. Казалось, дай музыкантам инструменты – и профессионалы позитивного цирка выдадут «на-гора» еще одну феерию, только теперь под открытым небом. Пройдет всего несколько часов, и окончательно проснувшийся Владивосток еще долго будет осмысливать, что с ним произошло вчера. Социальные сети размножат хвалебные посты вперемешку с ругательными, но главным останется только одно чувство – неравнодушие.