К этому рассказу нужны два терминологических пояснения. Первое – то, что карточная игра преферанс, хотя и называется по-французски, российская по происхождению и духу и ее название означает «выбор, предпочтение» – с одним и тем же набором карт можно объявлять разные варианты игр: беру все, что заказал (т. н. игра), беру, сколько дадите (распасы), не беру ничего (мизер). Мизер стоит дорого, а ошибки на мизере еще дороже. Второе: Whale Shark – китовая акула – никакого отношения к акулам не имеет, это самая большая рыба в море, достигает до 12 метров в длину, питается планктоном, как кит. Пути их миграции не изучены, ученые осторожно предполагают, что основное время жизни китовые акулы проводят на больших глубинах, а иногда приходят к тропическим рифам с до сих пор неизвестными биологам целями.

На тайском острове Самуи на рубеже нулевых владивостокский моряк из ДВМП Андрей Топорков был первопроходцем русского бизнеса и открыл там ресторан «Русская рулетка». Русского в этом ресторане был только триколор да портрет Путина рядом с королем Таиланда, кухня, традиционная для пляжных забегаловок, да плюс на мониторе крутили классику советского кино: «Белое солнце пустыни», «Иронию судьбы».

Забрели мы туда в ночь на 23 февраля, отдали хозяину «передачки» от его друзей из Владивостока, с собой принесли селедку, корюшку и водку, Андрей накрыл стол, но был чем-то занят и убежал, и мы как-то без особого энтузиазма взялись отмечать День защитника Отечества.

Наутро планировали погружения с дайв-центром 5 Star PADI Samui, днем зашли к ним, подобрали амуницию в аренду, но встретили нас не очень приветливо, один из нашей бригады, камчадал Серега Малый, забыл во Владивостоке дайверский сертификат, и пришлось убеждать тамошний стафф, что Сергей не нуждается в курсе обучения за 400 долларов и утопленником не станет. В итоге с нас содрали по 70 долларов за два погружения вместо обычных в Таиланде 40, толком не рассказали, куда пойдем нырять, сообщили только, что в восемь утра 24 февраля мы должны быть на главном пирсе Самуи.

Словом, праздничного настроя не было. Мы потягивали выпивку, прихлебывали суп том-ям и пялились в монитор, где как раз шла «Бриллиантовая рука».

– Мужики, да вы из России! С праздником! – подошедшие к столику оказались из Питера, они поцапались с женами, бросили их в гостинице и отправились отмечать мужской праздник без своих половин. Топорковская «Рулетка» привлекла исключительно грифельным меню на русском языке. В жалобах на любимых, но вредных, в обменах «где были, что видели» бутылка «Русского стандарта» под селедочку из Уссурийского залива быстро испарилась, но тут снова мелькнул занятой Топорков, увидел шумливую питерско-владивостокскую компанию и приволок из ресторанных закромов еще парочку «стволов» российского разлива. «С 23 Февраля, мужчины, это от меня, сам не буду, извините, еще надо заехать кое-куда». Питерские возрадовались гостеприимству ресторатора, расспросили про бизнес и поинтересовались колодой карт, намекая на название ресторана. «Может, пулечку распишем?» Колода в топорковских закромах нашлась, но один из нашей бригады игру эту не знал, другой, самый старший и осторожный, шепнул мне на ухо: «Пляжные каталы…» Поэтому они вдвоем и ушли в гостиницу, напомнив, чтобы не засиживались: «Завтра нырять». А мы с Малым все-таки согласились расписать. По центу за вист.

Играли, естественно, «ленинградку» (в преферансе есть разновидности – сочинская, ростовская и питерская, которые отличаются системами подсчета вистов. – Прим. авт.). Играли долго, цепко, иногда зло, с безумными трехзначными цифрами в горе из-за распасов, но в равном классе. Хотя в преферансе каждый за себя, тут все-таки были земляческие команды, налапничество явное: Петербург против Владивостока. Закончили к 5 утра с практически нулевым результатом – Малый выиграл 10 долларов, я проиграл 8, питерские тоже расплатились друг с другом. Посмеялись боевой ничьей в День защитника Отечества. Пляжными каталами, похоже, оказались и те и другие.

А в восемь были на пирсе. Были мы очевидно помятыми, небритыми и с известным запахом. Приданный нашей группе дайв-мастер оказался словаком, у него было в запасе несколько русских слов, выученных, видимо, в младших классах до распада Чехословакии. Мы ему не понравились.

Катер был набит дайверской публикой под завязку – человек 30. Разноязыкая, разновозрастная группа сидела друг у друга на головах, а мы немного опоздали к восьми и остались без сидушек, пришлось устраиваться на палубных досках рядом с баллонами. Роману Габеру, нашему дайв-гиду, это тоже ужасно не понравилось.

Бойкая итальянка, дайв-гидша, закричала для всех, как только отвязались от пирса: «Идем на Red Rock, затем на Sail Rock, переход полтора часа». Мрачный с похмелья Малый тут же перевел цитатой из Папанова в «Бриллиантовой руке»: «Все меняется. Операцию будем проводить на Белой скале». «Почему не на Черных камнях?!» – подхватили мы хором – фильм же только вчера смотрели – и долго смеялись, еще сильнее перепугав словака Романа.

На Красной скале после укачавшего кое-кого на лодке перехода нырялка оказалась бестолковой и запомнилась только несчастным словаком, который растерял нас в мутной воде, потом собрал и на 35-й минуте, когда в баллонах еще было по сотне атмосфер, заставил всплыть. Мешая русские слова с английскими, он кричал нам на поверхности, что группа должна быть вместе, что никто не должен отплывать от партнера-бадди, что мы – никудышные ныряльщики и ему с нами страшно. «Отомстил нам за танки в Праге в 68-м», – прокомментировал Малый, у которого в баллоне было еще 140, и он мог бы пробыть под водой еще не меньше часа. «А взяли по 70», – меркантильно дополнил я Малого.

На Парусной скале мы все-таки постарались выполнить требования нашего дайв-гида, пошли под воду последними, когда уже все 30 наших соседей по катеру отправились мелкими группами за своими мастерами. Пустили Романа первым и выстроились за ним парами, как в детском саду. Ластами еле шевелили. Замыкал этот детсадовский выход Малый, и на 15-й минуте погружения, когда добрались до дна на 18 метров, именно он поднял голову вверх. Над нами барражировало нечто. Я был рядом, но смотрел вниз, и Малый дернул меня за ласт. Потом начали стучать камешками по баллону, чтобы привлечь ушедших вперед. Роман и наших двое вернулись быстро, словак замахал нам: «Вверх, к объекту», а сам замахал ластами вслед за ушедшими группами, они уж скрылись за обрывом Парусной скалы.

А мы подплыли к ней. Величавое создание, облепленное прилипалами, размеренно открывая свою пасть, шло на глубине метров 12, не обращая никакого внимания на странную мелкоту с желтыми баллонами за спинами. Было в ней метров восемь, не меньше. Я завис под брюхом акулы, и она надвинулась своей пастью в мою сторону, и я понял, что могу поместиться там целиком. Я понятия не имел, что животное это – совсем безобидное, никого не трогающее и не кушающее, но даже рыбы-прилипалы на ней были не меньше метра. Одновременный ужас (а вдруг махнет хвостом по голове?!) и восторг (боже, как подобное может существовать в этом мире?!) охватили меня. Мы были впятером (мы и акула) несколько минут, потом подплыли Роман и другие группы, они окружили акулу плотным кольцом, щелкали вспышками, наводили объективы, я разглядел итальянку, цитировавшую Папанова. Акула никак не реагировала на эту суету, развернулась, пошла немного в глубину, а затем вновь пошла на нацеленные камеры. «Позирует», – подумал я.

Это дефиле длилось минут 15, а потом левиафан ушел к 25 метрам, а потом еще глубже, а воздух уже заканчивался, и мы ушли к поверхности. Всплывали одновременно человек 15, и я увидел, как пожилой дядька выбросил обе руки вверх и завопил: «Вау!»

На катере всю обратную дорогу Роман восхищенно излагал нам свою версию события, что он, ныряющий в этих местах ежедневно уже два года, впервые видел китовую акулу. Его плохое отношение к нам улетучилось мгновенно. В разноязыкой публике кое-кто, не стесняясь, тыкал в нашу сторону пальцем и произносил: «Это русские ее увидели». Итальянка спрашивала, не хочет ли кто-либо купить ее видеозапись. Роман скрылся в сутолоке и вынырнул оттуда с упаковкой пива: «Это вам от нашего дайв-центра. Если бы не вы, мы бы плавали за тем обрывом».

Вечером мы снова играли в преферанс, уже без питерских, в номере. Малый поднял раздачу и вдруг сказал: «Китовая пришла». Положил карты, и мы увидели – мизер без прикупа. Большая удача в преферансе.